Кузичев: Итак, друзья, приветствуем всех. Как и условились, на том же месте, в тот же час Анатолий Кузичев и Борис Долгин в качестве ведущих программы проекта, совместного проекта «Вестей ФМ» и «Полит.ру» — «Наука 2.0».

Долгин: Добрый день.

Кузичев: Здравствуйте. И наш гость — Александр Владимирович Муравьев, историк, специалист по истории восточного христианства, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, а еще редактор портала проекта «Полит.ру» — «Русская политейя». Как выяснилось, Алексей же еще и удивительно интересные штуки знает про Гиппократа. Думаю, не только про него, но про Гиппократа было очень интересно. Но вот у нас там остались два аспекта, два вопроса, которые мы недообсудили в прошлой программе, поэтому давайте сейчас...

Долгин: Да, видение болезней, собственно подходов к лечению. И то, как наследие Гиппократа пришло в нашу сегодняшнюю жизнь.

Кузичев: Да, да, да.

Муравьев: Вообще вопрос о каузации — причинах болезни...

Кузичев: Каузация?

Муравьев: Каузация — от латинского слова causa. Этот термин, который был Галеном введен в значении «что вызывает болезнь». В греческом, как правило, для этого употреблялось слово «архе» (αρχή) - начало. Но тут, правда, есть свои проблемы. Значит, в основном Гиппократ делил все причины болезни и те, которые ускоряют заболевание.

Долгин: То есть факторы способствующие.

Муравьев: Факторы способствующие, да. Те, которые ускоряют заболевание, я уже привел: это прежде всего климат, питание... Тут климатические вещи и питание — в основном вещи, которые ускоряют или ограничивают. Что касается самих заболеваний, то Гиппократ считал, что заболевания вообще — то, что называется по-гречески nosos (morbus латинское) — заболевание, болезнь, вызывается неправильным соотношением частей тела. Но надо учитывать, что к частям тела он относил не члены, которые мы сейчас относим, и не органы, а часто под этим понятием у него фигурирует теория так называемых темпераментов или теория различных жидкостей. В античной традиции, еще со времен досократической философии, было представление, что в человеке существуют в разной пропорции, перемешаны четыре жидкости — это кровь (haima или sanguis), это желчь (χολή или Bile по-латински), это белая слизь (φλέγμα) и это черная желчь, так называемая μέλαινα χολή. Соответственно откуда берут все четыре...

Кузичев: Четыре разных темперамента.

Муравьев: Сангвиник, флегматик, меланхолик и холерик. То есть здесь, видите, уже такое... И, значит, вот неправильное соотношение, преобладание какого-то элемента может быть причиной болезни. Это было одно из диагностических его представлений. Затем он говорил о том, что причиной болезни может быть неправильный теплообмен. Поскольку охлаждение и наоборот гипертермия, то есть наоборот нагревание, соответственно оказывают определенный, явный совершенно эффект на организм, то он считал... Естественно, и как мы считаем, у нас вот есть такой термин, знаете, часто матери говорят детям: «надень шарф, а то простудишься», это типичная гиппократовская идея. Потому что мы знаем, что болезни, так называемое ОРЗ, грипп и прочие, вызываются никакой не простудой, они вызываются микроорганизмами, бактериями. Однако...

Кузичев: Усугубляет, так сказать, конечно.

Муравьев: Совершенно верно. Переохлаждение организма вызывает снижение иммунитета, как бы мы сейчас сказали и соответственно дебют заболевания или проявление латентного заболевания. Гиппократ понимал это именно примерно в таком смысле, что переохлаждение или перегревание организма может быть причиной заболевания, которое либо таится (как мы называем, латентное заболевание), либо наоборот здесь находит каким-то образом свое начало. Затем он считал, что существует (вот это очень важная концепция, на которой мне хотелось бы закончить) теория кризиса. Кризис буквально обозначает некое в прямом смысле сравнение, но на самом деле какую-то точку, в которой возникают некоторые причины для развития заболеваний. Гиппократ называл, например, некоторые дни критическими. Это совсем не то, что сейчас называют критическими днями. Это были дни, в которые человек мог заболеть какой-то болезнью. Сейчас, конечно, с точки зрения современной медицины, такая концепция выглядит, мягко говоря, сомнительной. Но Гиппократ вполне всерьез считал, что в определенные дни человеку нужно беречься, чтобы не заболеть.

Кузичев: Понятно, так. И еще там было что-то интригующее про Галена.

Муравьев: Что касается Галена. Гален был, наверное, один из самых гениальных людей, который развил и в каком-то смысле адаптировал учение Гиппократа, когда жил до него за 200 с чем-то лет, то есть даже больше, Гален жил со 129 по 200 год, то есть это уже время совсем иное.

Долгин: Это уже наша эра.

Муравьев: И вот Марк Аврелий, он был при дворе Марка Аврелия, наша эра, то есть где-то там 500 лет. И он откомментировал «Гиппократовский корпус», перевел его на латинский язык и уточнил многие вещи, в частности, благодаря тому, что во времена Галена уже была вивисекция, то есть возможно было делать операции с разрезом. Затем он уточнил очень многие, фармакологию гиппократовскую, то есть не то чтобы даже развил, а на самом деле написал на основе гиппократовских представлений о том, что вот какие-то вещества надо давать больным, он уточнил понятие агенса, или действующего вещества. Например, условно говоря, если человеку мы даем вино, то агентом является C2H5OH — этиловый спирт. Все остальное...

Долгин: Ну да, как сейчас мы говорим, что в таблетке имеется столько-то действующего вещества.

Муравьев: Вот действующие вещества, агенсы — это как раз заслуга Галена. То есть собственно говоря, то, что мы имеем сейчас гиппократовскую традицию живой и впоследствии переданную нам во многом через арабов, через сирийцев и так далее, это заслуга Галена.